Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Немже благоволих, Того послушайте .

Святитель Игнатий ( Брянчанинов )

Может быть, кто-нибудь скажет: и хотелось бы мне послушать Сына Божия, но как достигнуть этого, когда уже протекло около двух тысяч лет с того времени, как Господь наш Иисус Христос пребывал на земле плотию и проповедовал Свое всесвятое учение?

Достигнуть того, чтоб быть нам постоянно со Христом, непрестанно слышать сладчайший глас Его, питаться животворным учением Его очень удобно: Господь Иисус Христос и доселе пребывает с нами. Он пребывает с нами во Святом Евангелии Своем, пребывает с нами при посредстве святых церковных таинств, пребывает вездесущием Своим и всемогуществом, пребывает всеобильно, как приличествует пребывать неограниченному, всесовершенному Богу. Пребывание Свое с нами Господь явственно доказывает освобождением душ от греховного плена, раздаянием даров Святого Духа, знамениями и чудесами многими.

Желающие приступить к Господу и присовокупиться к Нему всеблаженным совокуплением навеки, должны начать это святое дело с тщательнейшего изучения слова Божия, должны начать с изучения Евангелия, в котором сокровен Христос, из которого говорит и действует Христос. Слова Евангелия — дух суть, и живот суть. Они плотского человека претворяют в духовного, и душу, умерщвленную грехом и житейскою суетностию, оживотворяют. Они — дух суть, и живот суть: охранись великое слово Духа объяснять твоим разумом, пресмыкающимся по земле; охранись слово, преисполненное страшной Божественной силы, объяснять так, каким оно легко может представиться мертвой душе твоей, мертвому сердцу твоему, мертвому уму твоему. Слово, произнесенное Святым Духом, и объясняется только одним Святым Духом.

Желающие приступить к Господу, чтоб услышать Его Божественное учение, Им оживотвориться и спастись, приступите, предстаньте Господу с величайшим благоговением и святейшим страхом, как предстоят пред Ним Его светлые Ангелы, Его Херувимы и Серафимы. Вашим смирением соделайте землю, на которой вы стоите, небом И возглаголет к вам Господь из Святого Евангелия Своего, как к возлюбленным ученикам Своим! а святые Отцы, истолковавшие Святое Евангелие по дару Святого Духа, да будут для вас руководителями к точному и непогрешительному разумению Святого Евангелия.

Бедственно приступать к Евангелию, к живущему в Евангелии Господу Иисусу Христу, без должного благоговения, с дерзостию и самонадеянностию. Господь приемлет одних смиренных, преисполненных сознания своей греховности и ничтожества, преисполненных покаяния, а от гордых отвращается. Отвращение лица Господня от дерзкого искусителя так называю неблагоговейного, легкомысленного и холодного слушателя, - поражает искусителя вечною смертию. Возвестил богодохновенный старец Симеон о воплотившемся Боге-Слове: Се, лежит Сей на падение и на востание многих во Израили, в знамение пререкаемо. Слово Божие — камень, камень безмерной величины и тяжести, — и падый на камени сем, сокрушится сокрушением неисцельным.

Братия, будем благоговейными и деятельными слышателями Слова Божия! Окажем повиновение Отцу Небесному, Который сегодня возгласил к нам из Святого Евангелия о всесвятом Своем Слове: Сей есть Сын Мои Возлюбленный, о Немже благоволих, Того послушайте. Того послушаем! Того послушаем! и благоволение Отца Небесного почиет над нами во веки веков. Аминь.

РАССКАЗ МАТУШКИ АЛЕКСАНДРЫ

Иеросхимонах Симеон (Желнин)

Однажды я пригласила некоего брата Николая попить чаю, он только что прибыл с луга, то есть с покоса монастырского, где косил сено со всеми монастырскими рабочими. Когда он выпил стакан, то вскрикнул и схватился руками за голову: "Матушка, да что же со мной? где я был? и что делал? и какой я был? и как получилось, что я даже забыл, зачем я сюда приехал и что со мной произошло?" – и бросил даже пить чай, и все говорил, и удивлялся, кому чудо приписать. Вот, говорит, дела-то! Я попросила объяснить, чему он так удивляется, и Николай рассказал: "У меня болели так сильно ноги, что я не мог ходить; пришел в больницу, врачи мне предложили отнять ноги. Я согласился на операцию. В больнице я повстречался с одним человеком, который мне сказал, что в Печорах есть какой-то врач, который всех лечит без операции и безошибочно. Он дал мне адрес. Я не знал про Печоры: будучи молодым человеком, я совсем другим интересовался. По указанному адресу я попал к старцу отцу Симеону и рассказал ему о своем несчастье. Он со мной побеседовал и потом сказал: "А завтра приобщись Святых Тайн". Вышел я от батюшки совсем здоровым и позабыл про все: про боли в ногах, про костыли, про чемодан... Назавтра я приобщился Святых Тайн. Сразу же после службы меня позвали с братией на покос, на что я с радостью согласился. Повторяю – я забыл, что был болен. Я даже не зашел к батюшке, а быстро пошел на луг. Там я отдался весь работе. И вот только сейчас вспомнил, зачем я сюда приехал; вспомнил, что был болен и приехал лечиться, что "врачу" привез гостинцы, и лежат они в чемодане. Вот дела-то!"

Выслушав его, я сказала: "Заберите и отдайте гостинцы батюшке". После нашего разговора он пошел к старцу и стал просить, чтобы он дал ему наставления. Батюшка благословил его жениться, несмотря на то, что ему было около сорока лет. Потом указал, в какие дни и праздники приезжать в обитель и как жить, чтобы спастись.

Николай так и сделал все, как ему велел батюшка. Он женился, родился у него сын, которого он очень любит, и, когда приезжает в обитель, все просит меня, чтобы я полюбовалась им. Всегда вспоминает, как Матерь Божия познакомила его со Своей обителью, которая ему очень дорога, и радостно ему бывать в ней.

РАССКАЗ МАРИИ

Приехав на несколько дней в обитель по случаю отпуска, чтобы не просрочить рабочего дня, я должна была выехать в определенный день, чтобы вовремя попасть на работу. Пришла к батюшке благословиться на выезд вечером, а батюшка и говорит: "Поедешь завтра". Я стала его уговаривать и сказала, что завтра должна быть уже на работе, а батюшка опять говорит: "Ну что же, назавтра поедешь". Тогда я пошла к матушке Александре и стала просить ее, чтобы она уговорила батюшку благословить меня на выезд. Она стала батюшку уговаривать, а он сказал спокойно: "Поедет завтра". Я послушалась, осталась и выехала, когда получила благословение.

Через несколько дней Мария прислала письмо, в котором сообщала, что с поездом, на который ей, несмотря на все уговоры, не было дано благословения, случилось крушение.

СЕРАФИМА, ЛЕНИНГРАД

Незадолго до смерти батюшки я приехала с одной знакомой (профессором) в обитель и пошла к о. Симеону в келью, а та осталась с матушкой Александрой. Прежде всего она задала вопрос – ученый ли батюшка? Матушка Александра ответила: "Нет". – "Тогда мне у него нечего делать; а есть ли у вас ученые монахи?" Матушка ответила, что есть, и послала ее к отцу Серафиму. Через несколько минут она вернулась и сказала: "Он ничего понятного не сказал и захлопнул дверь". Матушка Александра утешала ее, что есть еще ученые монахи и она все свои вопросы разрешит. В то время вошла я, и мы собрались уходить. Эта дама в последний раз обратилась к матушке Александре, спросив: "Что мне делать?" – и матушка сказала ей, что все же нужно зайти к батюшке на благословение из уважения к его сану. Тогда она вошла в келью и долго не выходила.

Уже собралась большая очередь, все стали роптать. Матушка Александра прислушалась у двери. Оттуда раздавались голоса – значит разговаривают. И наконец вышла она из кельи и начала благодарить матушку Александру, и, подняв руки кверху, начала перечислять все достоинства батюшки: и добрый, и умный, и великий, и духовный, благородный, прозорливый, красивый – и еще много разных похвал отцу Симеону. Пробыла она в обители три дня и все эти три дня провела с батюшкой, и уехала из монастыря окрыленная, и все благодарила Бога, пославшего ей такого чудного духовного старца и наставника.

5 НОЯБРЯ 1959 г., Ч., ЛЕНИНГРАД

Я приехала в Печоры с сыном-школьником на две недели, а по истечении этого срока мы должны были поехать на юг, где отдыхал мой старший сын. Но были тревожные правительственные ноты, и из-за изменившейся политики о поездке нечего было и мечтать. Я пошла к батюшке за советом, что делать? Батюшка сказал: "Поезжай на юг к сыну, там хорошенько отдохнешь, и никакой войны не будет". Так я и сделала, и была очень благодарна батюшке, так как мы хорошо отдохнули, как никогда.

СЕРГЕЙ, 35 ЛЕТ, ЛЕНИНГРАД

Долгие годы моя жена болела, и я искал утехи на стороне: была у меня знакомая, которая гадала, и я ходил к ней за советами. По настоянию дочери и жены я поехал в Печоры к отцу Симеону. Батюшка меня встретил и сказал: "Тебе надоело, верно, уже скитаться по чужим домам, пора за ум браться". Я исповедовался, причастился Святых Тайн и поехал домой обновленным. Спустя несколько лет меня снова потянуло к гадалке, но, встретив меня, она сказала: "Теперь я бессильна что-либо сделать, зачем ты ездил к Симеону? После его молитв мы уже ничего не знаем о будущем человека".

1956 г., АННА, ПЕЧОРЫ

Мне довелось быть свидетельницей одного случая. Летом, выйдя из Михайловского собора, мы все, молящиеся, увидели около храма лежащую на камне и рыдающую женщину. На наш вопрос – что с ней и о чем она так горько плачет – она рассказала следующее: "Приехала я в Печоры и пошла на благословение к отцу Симеону. Постучала и слышу в ответ: "Выйди вон!" Я постучала еще раз и заглянула в келью, отец Симеон стоял у аналоя, и, не глядя на меня, крикнул: "Выйди вон! У тебя полный рот головешек!" Тут я вспомнила свой тяжкий грех. Сознаюсь перед вами, что я в жизни сделала большое злодеяние: обидевшись на соседа, я подожгла его баню, а от его бани сгорела и деревенька". И залилась она еще пуще слезами. Мы были потрясены и удивлены прозорливостью отца Симеона, и тут же начали молить Господа, прося Его простить великую грешницу, так оплакивающую свой грех.

РАССКАЗ Н.

Мне было 7-8 лет, училась я в монастырской школе, потом здание это стало гостиницей. В то время о. Симеон был послушником, с именем Василий, у наместника монастыря. Иногда он ездил на лошадях на станцию, к поезду, встречать приезжавших гостей из духовного и гражданского сословия и административных лиц или обратно отвозил их на станцию после посещения обители. Это бывало часто, и мы, дети, караулили дядю Васю, как мы тогда его называли. Бывало, выезжает из монастыря на паре выездных лошадей, и, если видим, что он один едет, кричим ему: "Дядя Вася, прокати нас!" Он остановит лошадей и посадит нас, провезет по городу. Иногда и до станции довозил; если нет пассажиров, то и обратно со станции вез, и опять через город едем. Если же были пассажиры, то обратно бежали три версты. И все это было для нас большим удовольствием. Дядя Вася не был кучером специально, но его любил наместник за его кроткий, услужливый, послушливый, скромный и тихий характер, и он умел обходиться с гостями вежливо – вот почему он и посылал его встречать всех. Так и мы, дети, в то время рассуждали о нем.

Был дядя Вася в то время с небольшой русой бородкой, с негустыми волосами до плеч. Летом он выезжал в подряснике, со скуфьею на голове. А зимой – в шубе и шапке, подпоясанный красным кушаком, что придавало ему величавый вид.

АЛЕКСАНДРА ПРОХОРОВА, ЛЕНИНГРАД

До 1956 года, по Божиему попущению, я страдала болезнью нервной системы, которая не поддавалась врачебно-медицинскому лечению (сказать просто, была во мне порча). В церковь я совсем не ходила и не интересовалась ничем духовным, а потому и легкий был доступ вражьей силе. Но Матерь Божия обратила Свой взор на мои страдания и указала обитель Свою, где жил старец-врач.

Узнав от одной женщины, которая показала мне фотокарточку о. Симеона, все о нем, я быстро решилась ехать к нему в Печоры, считая тогда его не духовным, а обыкновенным врачом, помогающим многим. Ведь у меня тогда не было никакого понятия о вере, никаких религиозных чувств. Все это было для меня сокрыто, а потому непонятно и неинтересно.

Приехав в обитель к концу службы, я сразу направилась к старцу как к обыкновенному врачу и стала ему говорить, что у меня порча. Батюшка дал мне поцеловать крест и сказал: "Откуда ты знаешь, что это порча?" Тут же меня стало рвать и сделалось мне дурно, и внутри меня кто-то кричал, а потом и не помню, что со мной было. Люди, которые были у батюшки, стали за мной ухаживать и выносить тазы со рвотой, которая была как зелень. После мне стало легче. Наутро, когда я после исповеди приобщилась Святых Тайн, мне стало светлей и отрадней.

В церковь бы без молитвы о. Симеона я не вошла бы, супротивник мешал мне.

Дома до поездки в Печоры враг давал мне веревку, чтобы повеситься. Но Матерь Божия по Своему милосердию не допустила моего самоубийства, а послала мне добрых людей, которые и свезли меня в обитель к о. Симеону, и по его святым молитвам просветился свет моей души, и я прожила в обители около месяца, и как было радостно мне и моим друзьям, которые за мной ухаживали и сами видели мое исцеление.

С того времени я посещаю обитель по возможности во время отпуска и благодарю Господа и Его Пречистую Матерь за Их любовь ко мне, и старца Симеона за его молитвы. Его молитвами искра веры зародилась во мне и вернулась надежда на спасение.

РАССКАЗ ЖЕНЩИНЫ, ПОСЕТИВШЕЙ ОТЦА СИМЕОНА

Была я маловерной грешницей, но, по милости Божией и Пречистой Богородицы, прибыла в Печерскую обитель. Помолилась, простояла литургию и пошла на благословение к старцу. Вошла в коридор со страхом, подошла к двери его кельи, сотворив молитву, постучала, но ответа не было. Подождав немного, повторила молитву, но ответа опять не было. Было тихо, но до слуха доносился откуда-то глухой разговор. Я, приоткрыв дверь, заглянула и увидела, что в передней и в прихожей возле батюшкиной кельи сидели люди. Я подумала: "Какие скромные эти люди, сидят молча, боясь нарушить тишину, чтобы ответить мне". Отец Симеон был в своей келье, с кем-то разговаривал, а кроме этих людей здесь никого не было. Я у них спросила: "Вы тоже к старцу на очереди?" – но ответа от них не получила. Я удивилась этому странному их поведению и пристально стала вглядываться в их лица. Комната, где находились эти люди, была без окон и освещалась только керосиновой лампой, так что не сразу смогла их рассмотреть, а когда внимательнее посмотрела – не могла понять: не то женщины, не то мужчины. Мрачные лица, какие-то горбоносые, а лица некоторых походили на хищных птиц с клювами, со злым выражением, озлобленные, с опущенными глазами. И мне показалось, что их ресницы и брови как бы шевелились. Я подумала, что эти люди иностранцы, что они не знают русского языка, а потому на мой вопрос не ответили. Я подошла к той двери, откуда был слышен разговор. Прочитав молитву и не дожидаясь ответа, я приоткрыла дверь и быстро вошла: страшно мне стало от тех людей. Прикрыв за собой дверь, я остановилась на пороге, боясь помешать разговору старца, который беседовал со старушкой. Стояла, ожидая конца, а потому и слышала их разговор. Старушка все роптала на свою жизнь, на детей, чтобы ей платили алименты. Живет у одного сына, а с остальными хочет судиться. Старец ей говорит: "Ведь ты сыта, одета, обута, по силе возможности помогай своему сыну, у которого живешь. Живи и не судись со своими детьми". Но старушка продолжала свой ропот и обиды, а потом еще что-то говорила тихо. Старец немного помолчал и сказал ей: "Видишь, как тебя грехи мучают, видишь, сколько за тобой их пришло?" Я не могла понять, кто пришел за ней, да и она тоже, видимо, не соображала, о каких грехах старец говорит и как они пришли за ней.

Потом старец встал и говорит ей: "Пойдем покажу тебе, кто тебя мучает, и отгоню их, чтобы они тебя больше не мучили, и ты отдохнешь и успокоишься". Направляясь к двери, старец заметил меня и спросил: "А ты зачем здесь?" Я от страха и стыда не могла вымолвить слова. Он открыл дверь, и мне видно было, как те люди все еще сидели, не поднимая головы, и не встали при входе старца, продолжая сидеть молча.

Старец Симеон показал старушке: "Видишь, сколько их за тобой пришло?" А потом он, притопнув ногой, сказал: "Вон отсюда!.." Я не могла понять, что произошло после слов батюшки, – эти люди как бы растаяли и исчезли. И дверь не открывалась для выхода, и людей этих страшных не стало. Тогда батюшка обратился к старушке: "Ну, ты теперь свободна от своих преследователей. Иди и живи с Богом". Стояла я, как столб, и не могла ничего сообразить, и потому ничего не сказала и не спросила у старца, поклонилась ему и вышла в раздумье...

С. П., ЛЕНИНГРАД

В 1958 году я приехала в обитель на праздник Сретения Господня и Симеона Богоприимца. В дороге у меня ужасно разболелись зубы. Я без благословения батюшки пошла ко врачу, и врач сказал, что надо срочно удалять зубы под коронками и вместе с ними и мостик. Я побоялась это делать в Печорах и решила срочно выехать в Ленинград. Зашла к батюшке рассказать о своем несчастье, а он встретил меня словами: "Ну, расскажи мне, что у тебя болит. Раскрой-ка рот!" Провел пальцами по моим зубам и сказал: "Иди к врачу, он удалять зубы не будет, и будешь здорова". Я пошла, и на мое счастье был другой доктор, который предложил мне небольшую операцию. Я согласилась. Он подрезал мне десну, выпустил гной, и я через несколько часов уже была здорова и провела весь намеченный срок в обители.

РАССКАЗ О ЛЮБЕ

В день своих именин из Пскова в Печоры приехала Люба помолиться, а к вечеру ей надо было вернуться домой, были приглашены гости. После службы она пошла к о. Симеону взять благословение на отъезд, а он не благословил ехать в этот день. Люба стала упрашивать, но батюшка не благословлял. Она побежала за матушкой Александрой. Стали они вдвоем доказывать и просить батюшку: ведь там гости будут ждать, а она не приедет. И батюшка, очевидно, решив научить их понимать, что такое благословение старца, разрешил Любе ехать. Матушка Александра пошла проводить ее. На автобус было "не сесть", но подвернулась попутная машина, и Люба уехала. Матушка возвратилась довольная: батюшка разрешил, Люба уехала. Все хорошо!

Но машина попала в аварию, и многие пассажиры получили травмы. Люба тоже пострадала и попала не к столу, а в больницу на операцию. Потом она писала матушке Александре: "Вот что значит не слушать старца и не считаться с его благословением, а настаивать на своем желании. Вот результат нашего своеволия. А батюшка по внушению свыше видел, что может быть, и потому не благословлял".

ЕКАТЕРИНА, ЛЕНИНГРАД

С одной знакомой я поехала в Печоры на отпуск. По дороге у меня заболели сильно зубы. Зубной протез нажал на десну и вызвал кровотечение и сильную боль. Сразу, как мы приехали, пошли к батюшке; я была впервые. Отец Симеон встретил меня словами: "Покажи мне твой рот". И стал пальцами касаться моих зубов. Я не догадалась, почему это батюшка так сделал, а моя знакомая стала меня укорять: "Ты, наверное, много попусту болтала, вот батюшка и посмотрел твой нечистый рот". Я очень страдала от ее слов, и забыла про зубы. А оказалось, что батюшка своим прикосновением снял всю боль, и я стала совершенно здоровой.

* * *

В 1951 году я приехала из Мурманска в обитель. У меня были сильные головные боли и я не имела покоя. К батюшке я боялась пойти и все думала, как он меня встретит, такую грешную. Оказалось – встретил он меня радостно, просто со мной поговорил, благословил. Я исповедовалась у него и приобщилась в обители, и мне стало легко на сердце. И с тех пор перестала болеть у меня голова, и уже 13 лет я живу и никакой боли не ощущаю.

* * *

В 1953 году я была свидетельницей одного случая у о. Симеона. В передней ожидало несколько человек. В это время пришла женщина, лет пятидесяти, и сразу направилась в келью к нему. Когда она открыла дверь, то вдруг упала, а батюшка из кельи закричал, топнув ногой: "Выйди, сейчас же выйди!" Дверь закрылась. Через некоторое время вышла эта женщина из кельи, и все молилась, и благодарила батюшку за его молитвы и исцеление от беса. Потом села рядом со мной и рассказала про себя такой случай: ее родственница сделала ей порчу, и она, по совету духовной дочери батюшки, поехала к нему в Печоры. Батюшка ее исцелил, но предупредил, чтобы она не общалась с этой родственницей, а избегала ее. Но через два года эта хищная женщина подослала к ней свою дочку и снова вселила в нее беса, и вот она приехала сейчас к батюшке.

"Мне очень трудно было переступить порог батюшкиной кельи, и я упала без чувств. Тут же у меня началась сильная рвота, а батюшка со словами: "Выйди вон", тотчас же изгнал беса, и я встала; и снова батюшка категорически предупредил меня избегать злую, хотя дальнюю мою родственницу".

Во время рассказа женщина все время крестилась и благодарила Бога и старца Симеона за вторичное исцеление.

Когда я была еще девочкой, мама рассказывала мне про чудеса о. Иоанна Кронштадтского. Я была взрослой, когда мама умерла. Она мне сказала о предсказании о. Иоанна Кронштадтского, что "многие церкви в последнее время закроются, а также монастыри. Но вот Печерский монастырь не закроют до скончания века, и там будет последний великий старец-схимник иеромонах Симеон". Я была не особенно ревностной христианкой и за жизненной суетой все предала забвению. И вот, будучи уже в Пскове, случайно услышала о Псково-Печерском монастыре и об отце Симеоне. Вспомнились мне слова мамы, и я сразу же поехала в обитель, зашла на благословение к батюшке и все ему рассказала. Он внимательно выслушал, а когда я сказала о последнем старце Симеоне, встал и строго ответил: "Были Симеоны, есть Симеоны и будут еще". Вот так батюшка смирялся.

АННА РОГОЗИНА

Приехала в Печоры сразу после войны. Материальное положение у меня было крайне тяжелое, и я уже стала отчаиваться. Одна надежда у меня осталась на Матерь Божию. Я пошла помолиться, со слезами просила я Матерь Божию у иконы Ее Успения помочь мне. Вдруг вижу, выходит батюшка о. Симеон во двор и принимается за работу. Я подошла к нему под благословение и рассказала о своем горе. Он внимательно меня выслушал и сказал: "Будешь теперь мне помогать". В это время мужу моему дали хорошую работу, так что горе от нас стало уходить. С того времени я батюшке помогала до самой его смерти и благодарила Бога, что послал мне такое послушание и такого великого отца.

ПАВЛОВА ЕВДОКИЯ ГЕОРГИЕВНА, 63 ГОДА, ЛЕНИНГРАД

Я болела глазами 15 лет. Лечилась у врачей, ничего не помогало. Боли были настолько сильные, что приходилось ставить грелки к глазам. Наконец в 1958 году начали глаза застилаться бельмами с невероятной болью. По совету одной верующей, я поехала к старцу Симеону в Печоры. Переступив порог его кельи, я залилась горючими слезами, от слез не могла ничего сказать. Батюшка спросил: "О чем ты так горько плачешь?" – и провел своей рукой по моим глазам и лицу. Я долго не могла вымолвить ни слова, наконец проговорила, что у меня 15 лет болят глаза. Батюшка еще раз провел рукой по моим глазам и сказал: "Посмотри, какие у тебя чистые глаза, и совсем не болят". С этой минуты у меня не было даже мысли, что я тяжело больна. А ведь врачи считали мою болезнь неизлечимой. Домой я приехала совсем здоровой. Врачи меня долго ждали и наконец приехали за мной, посмотреть на меня. Они диву дались и спрашивали, у кого я лечилась. Я сказала, что меня исцелил старец. Врачи думали, что батюшка давал мне какие-нибудь примочки, а когда узнали, что он только провел рукой по лицу и глазам, – замолчали. С тех пор прошло семь лет, и я забыла, что у меня когда-то болели глаза и были бельма.

ЗВОНКОВА ЕВДОКИЯ, 55 ЛЕТ, ЛЕНИНГРАД

Болела 30 лет по-женски, сделали мне несколько операций, наконец, спустя 25 лет, нашли, что у меня рак. Тут Господь послал мне знакомую, которая повезла меня в Печоры к батюшке отцу Симеону. У меня в то время разболелась еще рука. Когда я пришла к батюшке, он провел своей рукой по моей спине и сказал: "Ничего у тебя не болит по женским болезням, и ты будешь здорова, а вот рука поболит: если рука не будет болеть, то ведь ты забудешь, что надо усердно молиться". С тех пор у меня не стало более кровотечений, и я стала совсем здоровой.

НИКОЛАИ НИКОЛАЕВИЧ, 49 ЛЕТ, СЛУЖАЩИЙ ИЗ ЛЕНИНГРАДА

15 лет я страдал болью в ногах. Боли были настолько нестерпимыми, что я вынужден был лежать долгие годы, и наконец боли дошли до того, что и наркоз не помогал. И вот мне посоветовали поехать в Печоры к "профессору", так как к священнику я бы не поехал. Когда вошел в келью, то забыл, что болен. Батюшка попросил меня прийти на исповедь и на второй день приобщиться Святых Тайн. Пробыл я в монастыре пять дней и вернулся совершенно здоровым.

ИВАНОВА, 55 ЛЕТ, ЛЕНИНГРАД, 1954 г.

Попав в Печоры проездом, зашла в монастырь, причастилась и на другой день собиралась уехать в Ленинград. Но Господу не так нужно было. Ночью у меня разболелся живот, открылась рвота, меня повезли в поликлинику, там мне сделали разные процедуры, но ничего не помогло, и боли все нарастали. Меня утром на "скорой помощи" отвезли в больницу, где меня приготовили к операции. Операция длилась 4 часа 4 минуты. Я была совсем умирающая. Оказалось, что у меня ущемление грыжи, а так как долго не могли определить, то пришлось оперировать, часть мочевого пузыря и часть кишечника удалили. Наутро ко мне пришла знакомая, духовная дочь отца Симеона, принесла просфору и сказала, что батюшка просит меня быть совсем спокойной и что я скоро поправлюсь и поеду домой. Медсестра прекрасно понимала безнадежность моего состояния, но батюшке я поверила, и, действительно, на 14-й день я уехала в Ленинград, конечно, еще слабая. Но вот уже после того я живу десять лет и, слава Богу, совсем здорова.

3., 38 ЛЕТ, ЛЕНИНГРАД

Лет десять назад я пережила большое горе: была я оставлена человеком, с которым была в близких отношениях и которого я любила больше своего дыхания. Горю моему не было предела: мое отчаяние доходило до того, что я хотела покончить с жизнью. Но вот случайно я встретилась с одной духовной дочерью отца Симеона, и она настояла, чтобы я поехала к нему. Когда я вошла в келью, я залилась горькими слезами. "Кого ты оплакиваешь, он ведь не стоит твоих слез", – сказал батюшка, вытер мне слезы и благословил. Велел прийти на исповедь и причаститься. С той поры я даже забыла, что у меня было горе, и удивлялась, как я могла доходить до отчаяния, когда с нами Бог, когда на свете есть множество хороших людей, когда так прекрасен Божий мир и милость Божия неизреченна к нам, грешным. Действительно, Господь не хочет смерти грешников и хочет всем спастись и посылает таких людей, как отец Симеон, через которых спасает от лютой смерти, это ангелы в образе человеческом.

Слава Тебе, Господи, за спасение нас, грешных!

Е. П., 63 ГОДА

В 1959 году в Таллине болела моя молодая подруга Л., уже доживала последние дни. По ее вызову я поехала к ней проститься. Перед отъездом я зашла к батюшке попросить благословения для нее, его духовной дочери. Батюшка дал просфору и, завертывая ее, все говорил: "Ничего там у нее нет!" И взяв пачку чаю, сказал: "Отдай ей". Дело было зимой, я приехала вся замерзшая. Л. сказала: "Вам надо было бы выпить чаю с дороги, а у меня все есть, а чаю нет!" Посланный батюшкой чай она приняла как от рук Самого Господа.

А. Г., 62 ГОДА, ЛЕНИНГРАД

1957 год. Моя знакомая, духовная дочь батюшки о. Симеона, уезжала на лето в Печоры, я же очень страдала, что лишена этой возможности, так как родные уже сняли дачу под Ленинградом. Да и вообще, они и слушать не хотели о Печорах, так как были неверующими. Одна я приезжала ежегодно с 1951 года на короткое время в обитель. Моя знакомая рассказала о моем горе отцу Симеону, на что он ответил: "На днях они все приедут сюда. Иди ищи им комнату", и дал адрес в Печорах. Так и вышло, мы неожиданно приехали. Мои родители сорок лет не были у исповеди, в Печорах они исповедались и причастились Святых Тайн, а с ними и младшая сестра моя, которая до этого не видела в жизни монахов. С тех пор мы ежегодно посещаем обитель, и батюшку посещали до самой его смерти. Батюшка говорил, что мир будет существовать до 2000 года, но если люди покаются, то Господь продлит век.

АНАСТАСИЯ, ПСКОВ-ЧЕРЕХА

Анастасия долгие годы прожила со своим мужем Гавриилом в мире и согласии. Но вот, по непонятным для них причинам, она возненавидела своего мужа так, что собралась с ним разводиться. Гавриил очень переживал отчуждение и ненависть жены и даже пытался покончить жизнь самоубийством. Таким образом, совместная их жизнь стала нестерпимой, и Анастасия ушла из дому.

Кто-то ей сказал, что в Печерской обители есть великий старец Симеон, и она поехала к батюшке за советом. Сразу она вошла в первую келью – приемную. Матушка Александра напоила ее чаем, тут Анастасия промолвила, что приехала на недельку, но по какой причине, ничего не сказала. Вдруг вышел из свей кельи отец Симеон и стал звать Анастасию на исповедь, но тут в разговор вступила матушка Александра, объясняя, что Анастасия только что приехала и к исповеди не готова, да и время у нее есть – она ведь будет жить здесь неделю. Батюшка полностью настоял на своем. Началась исповедь. От батюшки Анастасия вышла радостная. На второй день причастилась и уехала. Все, что сказал ей батюшка, полностью сбылось. Домой она приехала любящей, как и прежде, женой, рассказала мужу, что им сделана была порча злыми людьми на колосьях, и что эти колосья лежат где-то в сарае. Пошли они вместе их искать и нашли перепутанные колосья в ее переднике, и пошли в дом, чтобы их сжечь, как велел батюшка. В это время вбежала соседка и стала кричать, взявшись за голову: "Не жгите, не жгите", но когда муж пригрозил, что и ее всунут в печь, она убежала.

Оказалось, что их соседка была колдуньей и из зависти устроила им разлад, и муж удавился бы, если бы Анастасия сразу не вернулась к нему. Вот почему батюшка требовал немедленного ее покаяния и возвращения домой.

СИМЕОН, г. ОРЕЛ

Приехал к батюшке из г. Орла уже престарелый человек – Симеон. Рассказал он историю своего друга, престарелого Василия Ивановича, который был родом из Псковской области и приехал на жительство в Орел еще молодым, и служил послушником у владыки более 30 лет. Все послушания он выполнял ревностно. Весь народ того края любил владыку и с ним Василия Ивановича. Когда Василий Иванович отбыл свой срок послушания, то был уже старым и немощным, и родные его не захотели с ним жить. Тут Симеон и его друзья орловские решили взять Василия Ивановича в Орел (Василий Иванович к тому времени перебрался к родным) и обществом кормить и ухаживать за ним. Вот эту историю старик рассказал батюшке отцу Симеону и стал просить у него благословения на это. Батюшка благословил старичка Симеона взять Василия Ивановича в Орел и сказал: "А вот когда будешь проезжать Псков, выйди из вагона и посмотри город". Так Симеон и сделал. Остановка в Пскове 15 минут. Вышел Симеон из вагона – и не верит своим глазам: ведут конвоиры группу арестованных и среди них Василия Ивановича, за которым он ехал. Сразу побежал за ними, сказал конвоиру, что хочет взять Василия Ивановича на иждивение; но для оформления надо было идти в милицию. Пока Симеон все оформлял, Василия Ивановича и след простыл.

Тогда Симеон вернулся к батюшке, говоря: "Нашел и потерял". Но батюшка его успокоил, сказав: "Поезжай во Псков, он там у сестры своей". Так оно и оказалось. Сразу забрал Симеон Василия Ивановича в Орел, где и до сего времени живут.

Н. Н., ЛЕНИНГРАД

Мы жили в коммунальной квартире, а за стеной жил скрипач, который изводил нас своими упражнениями, а особенно мужа и двух сыновей, которым надо было готовиться к занятиям. Я просила батюшку помолиться, чтобы Господь помог нам обменять комнату. Батюшка сказал:

"Подожди, настроят новых домов, и получишь отдельную квартиру". Так и получилось. Чудесный наш батюшка! И сейчас наша семья чувствует направляющую его руку и благодарит Господа, пославшего нам великого духовника, отца и молитвенника. Батюшка при встрече со мной читал мои мысли и предсказывал, что будет касательно моей семьи. Исцелил меня от болезни. Когда врачи хотели положить меня в больницу, признав тихое помешательство, батюшка сказал: "Пусть сами лечатся, а ты здорова". С тех пор я здорова. Многое другое могла бы рассказать, но всего не расскажешь.

С. П., 54 ГОДА, ЛЕНИНГРАД

Я болела обменом веществ 15 лет, с 38-го до 153-го года, да так, что временами совсем не действовали ни руки, ни ноги. Наконец в 1953 году парализовало и руки, и ноги. Лежала я в разных больницах, но помощи не было. В 1954 году я со знакомыми поехала в Печоры к батюшке. Заочно он уже молился о моем здоровье. При первом посещении батюшка сказал: "Не огорчайся, что за тобой некому ухаживать. Скоро будут и деньги, и человек по уходу, и еще будешь работать". Всему я поверила, но что буду работать – усумнилась. От батюшки я вышла совсем окрепшая, прожила в Печорах все лето и после Успения уехала в Ленинград. Все родные удивились, видя меня на ногах и здоровую. 16 февраля 1955 года, в день Ангела батюшки, я уже работала, в 1956 году получила пенсию по старости, и до настоящего времени живу в Печорах и сама себя обслуживаю.

* * *

Долгие годы ездила к батюшке духовная дочь Александра из Ленинграда. Однажды она приехала к батюшке с шестилетним сыном и попросила его благословить. Батюшка, посмотрев на мальчика, сказал: "Это будущий бандит".

Много лет она привозила сына, и он тут же, на глазах у всех, воровал то деньги, то продукты. Когда ему исполнилось 13-14 лет, мать попросила отца Симеона отдать его в правительственный лагерь для несовершеннолетних, но отец Симеон сказал ей: "Потерпи до армии".

АНТОНИНА, 65 ЛЕТ, г. ПЕЧОРЫ

1959 году приехала в Печоры из Тулы Нина и остановилась у меня. Она была одержима бесом и никак не могла войти в келью отца Симеона на благословение, и все кричала: "Ой, Сенька идет, я его боюсь". По благословению отца Симеона ее отчитывал отец Афиноген. Она до того была буйная, что во время молитвы над нею ее связывали. Во время болезни батюшки Нина, увидев идущую в храм матушку Александру, забегав, стала кричать: "Сенька идет!" Но матушка Александра попыталась успокоить ее, сказав, что батюшка болен и в храм не придет. Но Нина стала кричать еще громче: "Ой, Сенька идет!" – и метаться по храму, ища места, где бы ей укрыться. И, действительно, совершенно неожиданно пришел батюшка к полунощнице.

Вот как одержимые бесом чувствовали силу отца Симеона и трепетали в его присутствии. Однажды Нина подошла к окну кельи отца Симеона и закричала: "Здесь скоро будет церковь! Здесь скоро будет церковь!" Уехала она из Печор совершенно здоровой, и до настоящего времени (1965 г.) приезжает в Печоры помолиться и поблагодарить Царицу Небесную, пославшую ей исцеление по молитвам духовных старцев.

* * *

1954 год. Я так устала от того состояния, в котором находилась: сердцем я протестовала, а отказаться не было сил. Каждый день я говорила: "Это будет последний", и так тянулось долгое время. И вот пришел конец: решила 8 ноября покончить жизнь самоубийством. План намечен: с 7 на 8 ночь провести без сна, 8-го моя соседка-старушка в четыре часа должна уйти к родственникам в гости, я же открою газ и лягу просто спать. День настал, у меня исключительно спокойно на душе. Старушка отправилась в гости не в четыре часа, а в семь вечера. Закрыла входную дверь.

И вот перед тем, как пойти на кухню и открыть газ, иду в комнату и достаю образ Спасителя, который хранился у меня в комоде. Остался он от нищей, которую я похоронила в 1939 году. До сих пор не понимаю, как все произошло. Поставила образ на кровать, к подушке, встала на колени и начала разговаривать с ним, как с живым. Говорила много, сказала все, что у меня наболело, отчего я так устала, и впервые так горько плакала. Сколько это продолжалось, я не могу сказать, и что было со мной – тоже не знаю, но только открыла глаза, первое что почувствовала – страшную боль в ногах. Я стояла на коленях. Поднялась, посмотрела на часы – было восемь часов утра. Умылась и по шла на работу, но я была уже другая. Что со мной – не понимала.

Придя на работу, сразу же позвонила своей приятельнице Вере Б. Я знала, что на большие праздники она куда-то уезжала, куда и зачем, меня тогда не интересовало. Говорю ей: "Ты должна отвезти меня в монастырь". -"Откуда ты взяла, что я могу выполнить твою просьбу, это первое, а второе – о таких вещах по телефону не говорят". – "Хорошо". Как пробыла я этот день на работе, не знаю. В пять часов была уже у Веры. Она была удивлена моим поведением, я же о своем состоянии ей ни слова не сказала, одно только просила, чтобы она поехала со мной. И наконец получила согласие: после сдачи годового отчета (мы обе были гл. бухгалтерами), "если у меня не пройдет моя блажь" – она так выразилась. И началась моя пытка, но я терпеливо ждала. Годовой отчет сдали 10 января 1955 года. Звоню по телефону, она отвечает: "Нет, с этой получки не могу, подожди до следующей". Спрашиваю: "Сколько надо денег?" – "На двоих 250 р. И это очень ограниченно: только дорога и помещение".

С тяжелым сердцем я пошла домой, так как Вера отказалась ехать со мной за мой счет. Пришла домой. На столе, как всегда, лежит газета, в ней таблица займа, "Четвертого завершающего", которого у меня много, но я никогда не выигрывала, а потому проверила механически, и вот одна облигация выиграла 200 рублей. Примчалась на квартиру к Вере, говорю: "Нет причин твоему отказу, вот облигация – умоляю едем!"

"Да, вероятно, действительно настало время повезти тебя в монастырь", – сказала она.

17 января 1955 года мы приехали в святую обитель. У Лазаревской церкви она меня оставила на тропинке обождать, пока она отнесет чемодан на скотный двор к тете Саше, чтобы с ним не тащиться в церковь. Я осталась одна. Повернувшись, я увидела Михайловский собор, который видела во сне много лет назад и который все эти годы искала.

После службы сразу же пошли к отцу Симеону. Тогда паломников было немного, и в тот день, по Промыслу Божию, мы были с ней вдвоем. Входим в келью к батюшке. Вера первая подходит к нему под благословение. Он же ее благословляет, а смотрит на меня и говорит: "Вот и приехала, слава Богу!" Подхожу я. Благословил, взял за подбородок, поднял кверху мою голову, пристально посмотрел в глаза, и говорит: "Ну, вот и приехала, да смотри-ка, все та же: глаза, лоб, нос – да, все то же, совсем не изменилась!"

Этого было достаточно для меня – резко говорю ему: "Вы ошиблись, я никогда не была у вас, и не знаю вас". Он же, не обращая внимания на мою вспышку, спокойно с любовью говорит Вере: "Идите попейте чайку, а потом сразу же по одной зайдите ко мне".

Но мне уже не хотелось заходить к нему, и говорю Вере: "Ты как хочешь, а я не пойду. Он выжил из ума, с кем-то упорно меня путает". Вера стала упрашивать зайти, говоря, что ей стыдно за мое поведение. Короче говоря, она с матушкой Александрой просто втолкнули меня в келью.

Батюшка стоял у икон. У порога были поставлены два стула, на один из них он предложил мне сесть; потом минуты через три, которые показались мне вечностью, подошел и сел рядом со мной. Меня терзала мысль, как тактичнее уйти, – не хотелось обижать старца. Сколько длилось наше молчание, сказать трудно, но наконец берет батюшка меня за руку и говорит: "Ну, что же, доченька, с чего начнем? Отогревать эту ручонку застывшую или сердце, которое больше заледеневши..." И этого было достаточно... Я заплакала... И тут же рассказала ему свою жизнь, за исключением одного случая -напал страх, боязнь потерять батюшку.

В конце нашей беседы он мне говорит: "Хочешь, чтобы я был твоим духовным отцом? Но предупреждаю, что ты должна оставить свою прошлую жизнь, мужа у тебя нет, ты не венчана – это блуд, и он не будет венчаться". Я даю согласие, как во сне, но говорю: "Батюшка, а если он вернется и согласится венчаться, вы благословите?" Батюшка сказал: "Господь управит".

Время шло, я часто приезжала в обитель. Жизнь моя изменилась совершенно.

Прошло два года, а может быть, больше, точно не знаю. Я взяла отпуск на Великий пост. Но враг рода человеческого не дремал, приготовил для меня такое, что я и не знала, как дожить до утра и сразу же уехать, и никогда не бывать больше в святой обители. Как ни старалась меня утешить раба Божия Матрена Арсеньевна (она и сейчас посещает монастырь), но я твердо решила. Утром зашла к батюшке и попросила благословить. Он мне говорит: "Вот пойдем сейчас в церковь, помолимся, а там как Господь благословит".

Что было со мной в церкви, знает только Господь по молитве батюшки...

Прихожу в келью, прошу прощения и говорю: "Как ездила, так и буду ездить". А он мне на это отвечает: "Глупая ты моя, да отпустил ли бы я тебя – ведь два года я тебя ждал". Вот тут мне стала ясна его встреча со мной. Но как я его ни просила в остальные годы подробно мне все сказать, ничего не получилось. Однажды рассердился на меня и приказал: "Никогда больше об этом не говори, достаточно с тебя того, что ты вынудила меня сказать, что я тебя ждал".

В 1958 году, в декабре, мой муж вернулся, и только батюшкины молитвы помогли мне все пережить.

Восстали все на меня, начиная с родственников и кончая соседями, но у меня было такое состояние, будто бы у меня никогда не было семейной жизни и все окружающее меня не касалось. Однажды, когда муж стал умолять повенчаться, я приехала к батюшке и говорю: "Как трудно мне". И попросила его благословения. Он говорит: "Доченька, в Бога он не верит и делает это только для того, чтобы сохранить тебя. Нет моего благословения, потерпи немного, будешь, по милости Божией, свободна". Действительно, муж заболел и через год умер. Вся моя жизнь изменилась, я полностью выполняла волю батюшки. Правда, было два случая, когда я хотела поступить по своему желанию.

Однажды хотела ехать через Псков, и, конечно, настояла на своем. Батюшка говорит матушке Александре: "Свари пяточек яичек, да огурцов и помидоров, и намажь хлеб маслом". Все это она принесла ему в келью, он завернул в пакет, и подает мне. Я, конечно, возмутилась, и говорю батюшке: "Зачем все это мне, когда я вечером буду пить чай дома". Он строго приказал мне взять, при этом сказал: "Может быть, сломит твое упрямство". И что же, в Пскове я просидела двое суток. Другой случай. Очень я не хотела переезжать жить в Печоры и всеми силами старалась доказать батюшке свое нежелание, ссылаясь, главным образом, на квартирные условия.

Он мне говорит: "Твори свою волю, но знай и мою. Квартиру я тебе сам найду (по его просьбе Анна Ананьевна искала квартиру), а ты после моей смерти переедешь". Так все и получилось.

О том, что батюшка великий молитвенник Божий и имеет дерзновение ко Господу сейчас и помогает нам – скажу случай. Прожила я полтора года, и вдруг в сентябре 1961 года во сне приходит он ко мне и говорит: "Доченька, собирайся". Я, как всегда, не задала вопроса куда, а спросила батюшку, что взять с собой. Он отвечает: "Ничего, только носовые платочки". Я говорю: "Вы, как всегда, шутите". А он говорит: "Нет, доченька, не шучу, возьми побольше носовых платочков". И что же, прошло немного времени, как меня вызвали в прокуратуру по детскому дому, в котором я работала, и, конечно, мне пришлось много пережить, но кончилось все очень хорошо.

ВОСПОМИНАНИЯ о. И. О СТАРЦЕ СИМЕОНЕ

Когда я приехал в святую обитель, это было в 1947 году в мае месяце, и в первый раз пошел на прием к батюшке, он меня встретил, благословил, и спрашивает: "Откуда прибыл и зачем?" Я говорю: "Батюшка, хочу остаться в монастыре". Я в это время ходил на костыле, и в другой руке палка, и здоровье было неважное. Батюшка мне говорит: "Хорошее дело, будешь жить. Только так и живи, чтобы для тебя было все свято, даже щепочки и тропинки, тогда будешь жить". И стал мне рассказывать, как он поступал в монастырь и какие послушания нес, что надо все послушания выполнять честно, беспрекословно и справедливо. И вот по ходатайству батюшки пришел ко мне в келью архимандрит Владимир, впоследствии епископ, и сказал: "Пиши заявление, предлагаю принять монашество". Это было осенью 1947 года. Я пошел к батюшке о. Симеону спросить, как быть – настоятель предлагает обязательно принять монашество. Батюшка говорит: "Не отказывайся, принимай". 17 декабря состоялся постриг в монашество в Сретенском храме. Архимандрит Владимир постригал и вручил меня о. Симеону под руководство. И батюшка взял меня духовным сыном. Первое послушание было общее, а потом поставили конюхом. Так и жил, выполняя послушания. Как только набегут разные помыслы, даже думаешь, что голова слетит долой или разорвется или с ума сойдешь, тогда бегу к батюшке. Он спрашивает: "Ну что? Говори". А сам с улыбкой спрашивает: "Что, нападали? Ну, говори, кто напал, что они тебе шепчут и говорят?" Я ему говорю. А батюшка: "Ши... как им тошно... что, хочешь от них уйти, их не слушать?.. Ну, хорошо, давай помолимся". Накроет меня епитрахилью, перекрестит и скажет: "Теперь не бойся!" И выхожу я от батюшки веселым и радостным, как бы свет переменился и стал лучше. И это было много раз. Так сильна была его молитва. Однажды заболела у меня раненая нога, нигде места не находил. Был в больнице несколько раз, ничего не помогает; предложили мне операцию сделать. Прихожу к батюшке и спрашиваю, как быть, может придется лишиться ноги. Он говорит: "Нет, будем молиться, поезжай на операцию. Бог благословит, все будет хорошо". Так точно и вышло, по его молитвам. Прибыл я во Псков на операцию, пролежал четыре месяца. Когда делали операцию, я не чувствовал никакой боли. Это было в субботу, в то время была литургия, и батюшка и братия молились с прошением ко Врачу душ и телес о моем здравии. Операция прошла удачно. Через четыре месяца вернулся в обитель и стал ходить без протеза, благодаря Господа за Его милость и батюшку с братией за их молитвы.

Настали последние дни жизни батюшки, он стал часто болеть. За два дня до кончины пришел я к нему попрощаться. Чувствовал он себя плохо. Я попросил его молиться за нас. Он ответил: "Если буду иметь дерзновение пред Господом, буду молиться!" А через два дня наш дорогой старец отошел ко Господу, где за нас молится.

Появилось жизнеописание батюшки. Слышу, некоторые из братии и духовных детей батюшки читают его. Принесли и мне, сказали, почитай про батюшку, как он жил, как обращался с людьми, которые толпами шли к нему со своими болезнями, невзгодами и житейскими неприятностями. И каждого он утешал, многих исцелял, принимал приходящих к нему с раннего утра и до позднего вечера. Он разрешал больным причащаться Святых Тайн по две недели подряд и сам наблюдал за их состоянием, сам исповедовал. А исповедь была: уйдет к исповедникам, когда начнут читать часы, а вернется в алтарь зачастую после Херувимской, а если кто опоздает, то выйдет к поминальному столику, что под иконой св. Николая в Успенском соборе, – и всех он поминал, вынимая просфоры, которых приносил целую сумочку. И нас заставлял поминать, говоря, вот и меня так будете поминать, и вас не оставят Господь и Матерь Божия.

И вот как-то принесли мне это жизнеописание батюшки, и я после всех послушаний и вечерних молитв стал читать, и почти все прочитал, и вдруг задремал. И набросились на меня бесы разные: с телячьими и собачьими головами, с коровьими рогами – страшные, каких я никогда не видывал. В испуге я закричал: "Господи, Иисусе Христе, спаси меня!" Стал креститься, повторяя: "Господи, за молитвы отца Симеона спаси меня!" И стали отходить они от меня, только один из бесчисленного их количества все лезет и лезет ко мне со страшным взором. Начал я его крестить, и он исчез. Я проснулся от страха, дрожу, и крикнул: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя молитвами батюшки Симеона!" Больше я уже не уснул. Из этого страшного сновидения видно мне стало, как встревожены и озлоблены духи нечистые воспоминанием душеспасительной жизни старца нашего о. Симеона, который благодатию, данной ему от Господа, многих спас от власти бесовской.

И мы уверены, что старец наш обрел дерзновение пред Господом и молится за нас. Это мы чувствуем – когда служим у гроба его панихиды, в пещерах, то потом легко и радостно бывает на душе и сердце весь день, как в праздник.

Художник: Eugène Girardet

Младенчество Бога на земле, в Вифлеемской пещере, открывает тайну Его существа, безграничность любви и смирения Божия, нескончаемый свет, изливающийся на мир, и бесконечную боль о погибели людей, возлюбленных Им. Состояние младенчества Божия – это Его извечное состояние, безвинный Свет веков, Который созидает и растит в Себе вселенную, чтобы сподобить ее славы, проистекающей из любви.

Как Пречистая Матерь держала в Своих святых объятиях Бога, так и Он, Творец, держит в объятиях сотворенную Им вселенную и утоляет ее страдания, напевая ей песни о свете и вскармливая Своей святостью и благодатью. Это высшее состояние любви отдающей, которую Бог раздает от сотворения мира и которую сегодня мир всем, что у него только есть самого святого, через Деву неисчерпаемой радости воздает Сыну Божию.

Творец всего с любовью обнимает творение и принимает объятия Матери Своей. Однако священный свет, пролившийся на вселенную с Рождением Бога на земле, – это свет плачущий, ибо Владыка всей твари не нашел Себе места в мире, который создал. Приютившийся в пещере в лютую стужу, благословил Он всё царство минералов и освятил пещеры за молитвы святых Своих. Появившийся на свет в яслях животных, согревавших Его своим дыханием, запечатлел Он благоволением Божиим все царство невинной живности. Укрытый соломой, излил Он Свою Божественную красоту на всё царство растений, расцветающих из любви Божией.

Святой Младенец, в ожидании Своего появления на свет, был гоним людьми мира сего. Бог не нашел Себе обители для рождения, и Его гнали, преследовали и приговорили к смерти еще до того, как Он родился на свет. На святых объятиях Матери бежал Он в Египет, и многое множество младенцев, убитых Иродом, заполнили просторы рая, став мучениками века Христова.

Спаситель мира всегда был изгнанником, беглецом, преследуемым людьми мира сего. Гонимый Иродом, извергавшим смертельную ярость, Младенец, больший всех веков, трясся на ослике по каменистым тропинкам Египта, проливал слезы на чистейшую небес ланиту Матери Своей и засыпал, плача на пречистой груди Девы. Но, изгоняемый из среды людей, Он никогда не переставал безгранично любить их, готовя Себя к Животворящему Кресту, который примет нас ради.

Изгоняемый из среды людей, Христос никогда не переставал безгранично любить их

Всю жизнь Младенец Божественных желаний страдал от гонений и злобы человека, попавшего в руки невидимых разбойников. И никогда не переставал изливать на мир благословение Своей любви. Всю жизнь был преследуем коварством и яростью тех, кто осужден на вечную смерть за дела свои. А в конце, после того, как Он воскрешал мертвых, заново созидал глаза слепым, словом смывал проказу со смертных, открывал глухим уши, Христос был предан людьми, пойман и убит. Но даже в смерти Бог, Младенец вечной жертвы, сокрушил власть смерти и открыл всем рай.

Дитя малое, безмолвное, вместившее в Себе все слова вселенной сей, Которое мы видим сегодня на иконах и в душах, – это Человек Бог, Который спасет весь род человеческий. Его любовь к нам столь безгранична, что, воскреснув из мертвых и вознесшись на небеса, Он оставит нам Свое Тело – Святую Церковь, продолжение излияния на людей Его благодати, Сошествием Духа Святого.